Эмиграция как квест. Часть 25. Подружиться с бюрократией
Продолжение. Начало читайте здесь *
Жизнь несется с невероятной скоростью. Столько всего произошло за те полтора месяца, что прошли после публикации предыдущей колонки!
Помните, например, я писала о том, что град побил нашу машину? Повреждено было абсолютно все, ни осталось ни одной целой детали, даже лобовое стекло треснуло. Мы заплатили за ремонт свою часть — тысячу шекелей. А оставшиеся десять тысяч заплатила страховая компания. Я помню, с каким боем приходилось выбивать деньги из российских страховых, поэтому эта простая процедура — приезжаешь в сервис, ремонтируешь, а дальше сервис сам разбирается со страховой — оказалась для нас совершенно новым опытом. Я считала, что сильнее меня удивить невозможно. До тех пор, пока страховая компания не прислала нам 3500 шекелей (около 70 тысяч рублей), так как посчитала, что именно на эту сумму подешевела наша машина после происшествия с градом и ремонта.
Кстати, в ту же неделю подешевел проезд на израильском общественном транспорте и бензин. Тут все равно все адски дорого, но сам факт того, что что-то подобное может вот так взять и стать дешевле (потому что, например, нефть подешевела), вызывает во мне недоверчивый восторг.
Мы наконец добрались до интернет-банка и разобрались с историй платежей. Оказывается, перечисляют деньги на детей! Но почему-то только за одного ребенка, а не за двоих. Это всего 150 шекелей в месяц, а все равно обидно — и сейчас мы выясняем, почему так происходит. Также выяснилось, что государство присылает нам 400 шекелей ежемесячно в качестве компенсации за съем квартиры. Понятно, что за эти деньги в Израиле ничего не снимешь, но если взять деньги за двоих детей и «квартирные», то вместе выходит 700 совсем нелишних шекелей.
Еще мы обнаружили, что за детский сад дочки с нашего счета снимают почти в три раза больше денег, чем должны были. Они просто не учли ни одной положенной нам скидки! Сейчас мы ведем отчаянные переговоры с министерством труда, которое субсидирует эти сады. Министерство считает, что мы недоотправили им часть справок, хотя я точно помню, что именно эти справки мы им отправляли. Надеюсь, что в результате переговоров нам вернут все переплаченные за предыдущие месяцы деньги — и тогда на нас свалится совершенно невиданное богатство, редкое счастье в эмигрантской жизни.
Впрочем, больше всего мне сейчас хочется рассказать про израильскую бюрократию. Израильтяне ее ругают без остановки, в то время как любое наше столкновение с ней вызывает во мне острые приступы счастья. Понимаете, она тут бывает странная или сложная, но она прозрачная! И главное, что у всех госорганов единая база данных: стоит в систему занести какой-либо документ, как он становится доступен абсолютно всем организациям.
Однажды в Москве я согласовывала перепланировку своей квартиры. На каждом новом этапе каждый новый чиновник показывал мне свой список необходимых документов. ЖЭК требовал справку от пожарной инспекции, в которой вообще ничего ни о каких таких справках не слышали. Никто не знал, какие нужны подписи, печати и формы. Казалось, что этому нет конца: стоило собрать одни справки, как оказывалось, что это совсем не те. А если и те, то их напечатали на бумажках неправильного цвета.
В Израиле с этим гораздо проще: тебе заранее говорят, какие документы нужны, и, что удивительно, чиновник на следующем этапе подтверждает все сказанное предыдущими! Это происходит даже в самых запутанных и сложных ситуациях. Как наша, например. Мы сначала получили израильские документы, потом вернулись в Москву и мой муж усыновил моего сына от первого брака, после чего мы переехали в Израиль уже окончательно. В результате в российских документах у нас был один мальчик, а в израильских — совсем другой. С другой фамилией, отчеством и отцом.
Я пыталась советоваться по этому поводу в израильских группах: мне сказали, что Израиль не признает решений российских судов, поэтому нам надо будет проходить через весь процесс усыновления заново. А это много лет и десятки тысяч шекелей. И естественно, мой бывший муж должен будет приехать в Израиль, чтобы выступить на суде и подтвердить свое согласие на усыновление! Посоветованный кем-то адвокат сказала, что готова сделать нам дружескую репатриантскую скидку и разобраться с этим делом всего за 20 тысяч шекелей (400 тысяч рублей): десять — ее гонорар, а десять — судебные расходы. Нам написали и рассказали десяток чудовищных историй о том, как израильскому ребенку до совершеннолетия практически невозможно поменять фамилию, даже если согласие подписали оба родителя. О том, сколько сил, нервов, денег и адвокатов требуется для совершения этого элементарного действия, которое у взрослого занимает ровно пять минут. В общем, все было не просто безнадежно, а совершенно безнадежно!
Поэтому мы решили действовать напрямую. Пришли в МВД, рассказали о ситуации, спросили, что делать. Нам продиктовали список документов, которые нужно перевести и заверить у адвоката: решение суда, свидетельство об усыновлении, новое свидетельство о рождении и почему-то заявление моего мужа, которое он писал в московский суд. Перевод и заверение у нотариуса всех этих документов обошлись нам в 1500 шекелей (30 тысяч рублей). Мы привезли все в МВД, сдали начальнице отделения — она сказала, что должна отправить все это в Иерусалим для рассмотрения. Через два месяца она позвонила мне и пригласила приехать и оформить новые документы сыну. С новой фамилией, отцом и так далее.
В тот же день я попросила поменять и мое удостоверение: когда мы подавали документы в консульство, моя мама отказалась давать мне свою и бабушкину метрики — не спрашивайте, это сложная история и, как сказал консул, очень распространенная. Поэтому во всех документах я была записана не как еврейка, а как дочь еврея. За прошедшие полгода жизни в Израиле это мне ничем и нигде не помешало: ни получать все возможные репатриантские выплаты, ни устроить дочку в государственный сад, ни сына в хорошую школу с углубленным изучением Танаха. Однако сама ситуация меня нервировала: глупо прожить 35 лет стопроцентной еврейкой, чтобы, приехав в Израиль, оказаться кем-то другим. Поэтому я спросила начальницу нашего отделения, можно ли что-то с этим сделать? Учитывая, что за это время моя мама тоже успела получить израильское гражданство? Начальница, конечно, сомневалась. Она, конечно, хотела, чтобы мама приехала лично и поставила подпись, подтверждающую, что я ее дочь. Она, конечно, хотела отправить наше дело еще раз в Иерусалим, чтобы там все хорошенько рассмотрели и решили. Но мы очень, очень просили. Мы показали мое свидетельство о рождении и свидетельство о браке мамы и папы. Мы показали фотографию маминого удостоверения личности. Я на всякий случай показала фотографию сына: «Смотрите, как он похож на бабушку!» И знаете, это сработало. Начальница вздохнула, махнула рукой — и еще раз поменяла все наши документы. Вообще, мы провели в кабинете около часа, разбирая все наши запутанные истории, и ни разу за это время у меня не возникло чувства, что она делает нам одолжение: она просто работала, была на нашей стороне и, кажется, была искренне заинтересована в том, чтобы решить наш вопрос. Будто вся цель ее работы — делать нашу жизнь удобнее и лучше. Фантастика! Теперь все наши дети по документам — евреи, у всей семьи одна фамилия, и это внушает мне какое-то удивительное спокойствие, счастье и ощущение того, что все идет именно так, как должно.