Кино на «Снобе»: опасные дети в школьном триллере «На карандаш»

Лике Алексеевой 30 лет. В Новосибирске она «немного обучалась экономике и много — филологии». В Москве Лика поступила на Высшие курсы сценаристов и режиссеров, а в 2011 году попала в Летний университет La FEMIS в Париже. Короткометражный фильм «На карандаш» — ее диплом на Высших курсах. История, рассказанная в картине, продолжилась в полном метре «Параллельные прямые пересекаются в бесконечности», премьера которого состоялась в этом году в основном конкурсе фестиваля дебютов «Движение». Онлайн-премьера короткометражки — у нас.

«Снился мне сад...» В 16 лет я посмотрела какую-то слезливую передачу про Кайдановского, и там так почетно отзывались о ВКРС и какая честь там учиться. Рассказали, что во время учебы Кайдановский снял две курсовые по Борхесу, в том числе «Сад» по моему любимому рассказу. Это было задолго до того, как стало возможным одним кликом найти любой фильм в интернете. В Новосибирске не было Музея кино Наума Клеймана с его ретроспективами, но был Академгородок, и я росла среди легенд о закрытых показах «Забриски Пойнт» и приездах Кесьлевского. Дома у меня имелись японский магнитофон и кассеты, на полке стояли фильмы на английском, много Бертолуччи, «Солярис», «Сталкер», «Броненосец», Чаплин, Феллини... Так вот, фильм Кайдановского «Сад» представился мне самым прекрасным и сложным в мире, даже круче, чем фильмы с полки. С этим внутренним лабиринтом, заложенным в тексте, и тройными смыслами, при этом фильм такой понятный, потому что про войну. Я была уверена, что и меня когда-нибудь научат снимать так же.

Целебный кризис. Но еще много лет мне было очень страшно об этом сказать вслух. Ну глупо же в Сибири думать о кино, нужно работать, открыть свой бизнес, выйти замуж и далее по схеме. И я молчала. А потом в 2008-м увидела, как все стало рушиться вокруг, и никакой бизнес или дом ни от чего в нашем мире не застрахованы. И решила, что самое время проверить, смогу ли осуществить мечту. За неделю все сдала, продала и рванула в Москву. Оказалось, что набор на ВКСР в этом году уже закрыт, и я ждала еще 1,5 года, набиралась смелости, ходила на все мастер-классы и курсы в Москве. И только в 2010-м поступила в мастерскую к Алле Суриковой и Владимиру Фокину.

Фотография для мамы. В Париже мы должны были снять фильм. Нас два месяца к нему готовили всеми видами практических и теоретических занятий, программа была прекрасно построена. За время подготовки мы должны были найти сюжет или героя. По правилам, съемки должны были занимать не более 24 часов, длительность фильма не более 12 минут, на монтаж не более двух суток. Я люблю правила и решила им следовать, ради эксперимента, хотя многие, конечно, дольше ковырялись. Я встретилась с 54 потенциальными героями, но все куда-то не туда. И, по законам драматургии, в самый последний момент и совершенно случайно я нашла удивительную Лизу Фетиссову, которая бесстрашно в Париже в одиночку открыла маленькую фотогалерею, а потом побольше. Настоящая ролевая модель! И получился документальный фильм «Лиза и ее мечта». Он был о любимой мною фотографии, и о том, что один в поле воин, но как он получился, я даже сейчас не очень понимаю, все было как во сне. Я никуда его не отправляла, только показала в Новосибирске, и он стал очень популярен среди моей мамы. То есть я не надеялась, что ей что-то понравится из моих этюдов, но с этим фильмом по-моему она приняла то, чем я занимаюсь.

Страха нет. До этого я снимала игровую курсовую «Экзамен» по Шукшину. В ней согласился сниматься чудесный Алексей Викторович Михайлов. И на съемках как-то пришлось к разговору, что с Сашей Кайдановским они дружили и что он должен был играть в «Саде», а потом уехал или что-то еще. Первый раз в жизни на площадке, и сразу с заслуженным, да еще и с приветом от того самого — после этого мне уже ничего с актерами не страшно.

С детства о детстве. В мечтах о кино я успела поработать с детьми. Это была большая любовь и бесценный опыт. Я выросла среди училок: у мамы с 1988 года школа иностранных языков «Инотекст». Когда выпустилась из университета, открыла на базе семейного бизнеса академию раннего развития для малышей. За три года я насмотрелась многого, и в первый же день учебы на курсах сказала, что буду снимать про детей диплом.

Горький опыт. К концу обучения вырисовалась задумка — хотелось снять забойный фильм про детский сад и ощущение советского детства. И вот мы со сценаристом Таней Загдай собирали по знакомым и обменивались историями о детстве, и Тане рассказали историю о мальчике, лет одиннадцати, который в своей тетради устраивал жуткие расправы над учителями и одноклассниками, рисуя их мучительные смерти. Тетрадь нашли, маму мальчика вызвали на собрание, она его наругала и все. Сценарий про детский сад застопорился, мы с Таней никак не могли забыть этого мальчика, такой громкий крик о помощи — и не был услышан. И мы решили написать про него. К сожалению, недопонимание и невозможность услышать ребенка начинается дома, а потом многократно усугубляется в школе. и педагог, даже если видит проблему с ребенком, не всегда может помочь. К этому вспомнилась история, которая произошла со мной примерно в этом же возрасте — с ужасами товарищеского суда и горечью несправедливости, которая осталась в воспоминаниях. В этот момент все соединилось вместе.

Маленький мерзавец. Мне показалось важным не только найти детей, но и размять их. Я специально взяла ребят с минимальным опытом в актерской театральной студии, просто чтобы им это нравилось, но еще не испорченных. Большинство ребят мы нашли в Театре юного москвича среди первогодок. Был кастинг, а потом 12 детей я пригласила на занятия. Сама разработала программу занятий с ними, и до съемок мы пять дней в неделю играли, притирались, тренировались. Сценарий никому не давала читать, ни родителям, ни детям. Провела родительское собрание, где рассказала все, с чем столкнутся ребята, про что кино, фабулу. Я очень благодарна родителям ребят за то, что доверились мне, привозили ребят и отдавали мне на пять часов в день, а потом и на съемки на целый день. Сложность возникла только в поиске отрицательного героя. Дети такие добрые попались, никто не хотел играть плохого. Пришлось «пригласить звезду». Валера был самым опытным из нас всех, с мамой-агентом и внушительным кино-сериальным списком. Его, наоборот, заинтересовала отрицательная роль, и он с ней справился.

Время менять имена. С названием беда каждый раз. У меня фантазии на имена вообще не хватает, хорошо, что мама меня оригинально решила назвать, я сама бы ничего хорошего не придумала. А у Тани талант давать судьбоносные названия. Вот параллельные никак у нас не сходились. Но мы давно определились, что обе не любим названия из одного слова. Лично я их все путаю и не запоминаю.

50 оттенков серого. Из изобразительного решения я, конечно, развела целую философию, ведь это дипломная работа. Оператор Костя Постников и художница Неля Шарафеева стоически все выдержали в точности. Уверенности в себе придал фильм Гаса Ван Сента «Слон», там в каждой из историй свое цветовое и звуковое решение. Все выдержано до мелочей, до замочков на локкерах. Меня этот подход очень вдохновил. Каждая история рассказана как бы миром этого персонажа. Например, когда начинается перестрелка, глухой мальчик слышит вместо этого каких-то птичек. Ну не гениально ли? И вот я решила рассказать всю историю не просто от лица мальчика Егора, а как бы из его головы, попробовать погрузить зрителя в состояние, в котором пребывает герой. Это нашло выражение и в приглушенных звуках (мы придумывали такие моменты заранее со звукорежиссером), и в цветах (ведь детство может быть разным, безрадостно-блеклым тоже). В частности, в фильме нигде вообще нет ни белого, ни черного цветов. Нет контраста. Вообще, палитра, которая используется, очень узкая, несколько специально подобранных оттенков синего и серого — от одежды до интерьеров и улицы. Сознательно выбрали сталинскую архитектуру — это детские ощущенческие воспоминания исполинской лестницы и колонн, которые на тебя давят, а ты маленький. В какой-то момент начало казаться, что никто ничего не заметит и не считает, но я решила, что мне важно, что это там есть, это продумано. А потом зритель на показах вдруг стал подмечать одно, другое, давать очень точную обратную связь.

Филипп странный. Так как это дипломный фильм, то я, конечно, хотела прыгнуть выше головы. Месяца четыре мы сидели только на разработке с оператором, художником и звукорежиссером. Продумывая, обсуждая, в поиске. Мне кажется, нам многое удалось отразить, много мелочей, но не все удалось снять, конечно. Нашими референсами стали «Слон» Гаса Ван Сента, «Аквариум», «Розетта» и, как ни странно, «Темный» Филиппа Гранрийе. Хотя это уже совсем не на эту тему. Он для меня очень важный режиссер, в его фильмах, особенно в «Темном», я чувствую свой ритм и какие-то идеальные пропорции съемки и монтажа. Всех, с кем начинаю работать, заставляю смотреть, могу часами о нем рассказывать, но почти все кивают, начинают смотреть и бросают. Так что, наверное, это что-то очень личное. Я, кстати, с ним познакомилась в Москве, когда переводила его мастер-класс. Вечером, выпив вина для храбрости, пыталась высказать все, что его фильмы для меня значат, но он смотрел на меня примерно так же, как и те, кто не стал досматривать его фильмы.

Изобразительное искусство. Самым сложным оказалось найти художника, который бы сделал эти детские рисунки-расчлененочку. Еще на этапе препродакшна мы нашли для себя французского художника ShoboShobo. Он вообще-то довольно крут для русской короткометражки. Но сначала мы стали использовать его как референс, потом решили написать ему письмо. А он и ответил. Думали делать с анимацией рисунки, поэтому отложили до момента, когда фильм будет почти готов. Причем у него было много прямо готовых персонажей как раз в нашем стиле. Орехи эти саблезубые, например. И снимали мы с мыслями о нем, а потом уже по итогу монтажа понятно стало, что надо рисовать отдельно и немного другое и доснимать эти куски. С учетом масштабов автора, привезти его из Франции стало неподъемным по бюджету. И я стала искать где-то ближе. И детей предлагали рисующих, и взрослых, но все не то. Месяца четыре искали точно. В итоге нашли в Нижнем Новгороде иллюстратора Женю Галкину. Пришлось тоже привозить, но я не пожалела. По-моему, она отлично попала и в стиль, и в концепцию.

Отдел контроля. Еще до начала учебы на курсах я начала ради опыта на площадке применять свои умения организовать что и кого угодно. В итоге, когда дошло дело до своих проектов, вопроса даже не стояло, кто будет продюсировать. Вопреки всему, мне очень нравится совмещать эти две роли. Как минимум реализуется мое стремление контролировать все на всех этапах.

Новые пересечения. Как только мы закончили сценарий «На карандаш», поняли, что не можем это так оставить. Нам важно проследить, а что вырастет из этих ребят, как это повлияет на их дальнейшую жизнь. И мы сразу, еще до съемок, начали писать продолжение. Получился полный метр «Параллельные прямые пересекаются в бесконечности» — про то, как выросли Егор и Саша и снова пересеклись через 15 лет. Мы нашли Анну Цуканову-Котт — просто копию Лизы Патрикеевой, которая играет Сашу. Ну, то есть, наверное, правильно было бы подбирать под взрослую актрису ребенка, но уже короткий фильм был снят, и мне несказанно повезло с Аней не только сходством. А Егор взял и вырос в Егора Корешкова. Этот фильм закончен. Был в конкурсе фестиваля дебютов «Движение», потом мы его еще раз закончили (подправили, исправили, довели до ума). В Канне, еще когда представляли «На карандаш», нашли для полного метра международного дистрибьютора, и в ноябре вместе начинаем с премьеры на фестивале в Германии. Надеюсь, скоро и в России покажем фильм.

Другие фильмы проекта: