Что такое «депрессивное состояние», я знаю на собственном опыте. В такие моменты у тебя заниженная самооценка, ты перестаешь нормально спать, у тебя либо нет аппетита, либо нападает жор. А главное — мир теряет все краски. Просто не хочется жить, и регулярно возникают мысли о самоубийстве.

Как я выходил из таких состояний? Для начала набирался терпения. Это очень важно. Все когда-то кончается, и депрессия тоже.

Мой первый совет, как побороть депрессию, — сменить окружающий пейзаж. Лично я часто езжу в Индию, и уже на выходе из самолета один запах этой страны — смесь из специй, коровьего дерьма, цветов, деревьев — сразу излечивает меня от любой депрессии. В Индии внутри меня просыпается зверь. У меня меняется походка, я могу долго ходить пешком — чего, скажу вам честно, обычно делать очень не люблю. Я предпочитаю лежать на диване, проводить время у компьютера, слушать музыку. Но я знаю людей, которые вообще не воспринимают и не понимают Индию. Так что для кого-то подходит другая страна или географическая точка на карте России, где у него «все пройдет». Главное, что целью путешествия должен быть не шопинг, а поездка по сакральным местам.

Второй рецепт — найти людей, которые протянут руку помощи и вылечат тебя светом, который от них исходит. Нам ведь всем не хватает зимой солнца, из-за чего трудно избавиться от негатива.

Окружавшие меня великие учителя научили меня разным способам борьбы с депрессией. Это при том, что для меня не существует понятия «гуру». У меня авторитет один — Господь Бог, и то с определенными оговорками. Но в моей жизни встречались люди, которым я поверил безоговорочно. Они поменяли мое представление о том, как мы живем, как надо стараться жить и чем помочь заблудившемуся человеку, который пребывает в депрессивном состоянии.

В депрессивном состоянии нужно быть выше окружающих обстоятельств, хотя это очень нелегко и иногда кажется, что никакого выхода нет

Это, прежде всего, великий ученый Станислав Гроф, разработавший систему холотропного дыхания. Целую философию, с которой работают величайшие ученые, психологи и многие создатели голливудских фильмов. А еще он — отец трансперсональной психологии, учитывающей прошлые жизни и процесс рождения. Как человек, который глубоко интересуется такими вещами и хочет узнать себя, я стал серьезно этим заниматься. Я хотел понять: что со мной? Какие у меня были прошлые жизни? Как я рождался? И, как это ни удивительно прозвучит, я это ощутил во время сеансов холотропного дыхания. Выяснилось, что это — целый драматический процесс, состоящий из четырех «матриц». Одна из них — переживание своего рождения заново, ощущения давления и безвыходного состояния. Это сменяется прекрасным опытом «появления на свет», вызывающим настоящую эйфорию.

Однажды Гроф приезжал в Москву, и меня с ним познакомил еще один важный человек в моей жизни — психолог Владимир Майков. В моем загородном доме для меня, моей семьи и друзей Гроф устроил сеанс холотропного дыхания. Под определенную музыку (это может быть и Чайковский, и Бах, и буддийские мантры) человек дышит чаще и глубже, чем обычно. Так ты погружаешься в определенное состояние и физически раскрепощаешься: лежа на полу, начинаешь двигаться все интенсивнее и интенсивнее. В результате я непроизвольно совершал акробатические трюки — например, делал мостик. Это был потрясающий опыт и мощный инструмент познания себя. После сеанса ты смотришь на жизнь совершенно иначе. К тому же холотропное дыхание — вещь абсолютно безвредная: никогда еще за всю тридцатилетнюю историю этого метода ни одному человеку не стало от этой практики плохо.

Еще один человек помог мне избавиться от страха смерти. В индийском городе Варанаси мы снимали документальный фильм: считается, что сожженные в этом месте на берегу Ганга покойники, минуя перерождения, попадают в нирвану. В процессе съемок я познакомился с Раджешем Далалом, руководившим тогда фондом Кришнамурти. Мы приехали к нему брать интервью. Он был очень простым человеком, не носившим никаких привычных для индийских гуру побрякушек или пестрых одежд. Раджеш всегда улыбался и пребывал в состоянии осознанности, то есть был открыт тому, что в этом огромном колоссальном мире нет одной истины. Это редко кому удается, но для него это было способом жизни.

В доме Раджеша мы сели на диван, и перед записью интервью я стал делиться с ним личными мыслями. Вдруг он сказал: «Я вижу, тебя что-то мучает. Скажи мне, что тебя беспокоит?» Я действительно был напряжен — в отличие от него, спокойного и внутренне, и внешне. Я признался: «Знаешь, в последние годы я очень боюсь смерти. Умом я понимаю, что рано или поздно умру, что это может быть болезненно… но при этом у меня внутри дикий, до дрожи и пота, страх. Когда я начинаю думать о смерти, у меня потеют ладони, я ничего не могу с собой поделать». Он сказал: «Знаешь, что? А ты умри прямо сейчас». Я подозреваю, что с его стороны кроме интонации и взгляда были какие-то воздействия, потому что в этот момент он дотронулся до моего колена. Это так на меня подействовало, что я по-настоящему умер. Секунд на двадцать я полностью отключился, просто исчез и не видел никаких просветов. А когда «воскрес», очнулся и открыл глаза, у меня был шок. Позитивный шок. Я совершенно иными глазами увидел окружавших меня людей и своего сына, присутствовавшего при съемке. Он тогда был уже взрослым человеком, и мне казалось, что у нас нормальные отношения. Но в этот момент я его… отпустил. Прежде я пытался его контролировать, у нас случались дискуссии и споры, правильно или нет он что-то делает. Позже мы с Раджешем подружились, и однажды я спросил его: вот ты не боишься собственной смерти, а как ты отнесешься к смерти близких? Если вдруг умрет твоя жена, неужели ты будешь веселиться? Он ответил: «Я не буду ни веселиться, ни плакать. У меня будет чувство светлой грусти и радости от того, что мы прожили вместе столько счастливых лет. Это будет главным для меня, а не то, что она ушла из жизни». К сожалению, сам Раджеш скончался в 61 год. Он умер так же, как и жил — легко.

Без пережитой депрессии нельзя быть полноценным человеком

В Оптиной пустыни, где мы снимали фильм «Мистические путешествия с Эдуардом Сагалаевым», я встретил батюшку схиархимандрита Илию. Он сейчас духовник нашего патриарха Кирилла. Над этим человеком я увидел сияние, а он надо мной и членами нашей съемочной группы разгонял палкой бесов. И это говорю я, циник и практик! Я не верю ни в какие чудеса, испытываю все на себе. Но это был человек, который всю жизнь был монахом и молился. А благодаря древним книгам я обнаружил, что любая молитва похожа на йогу — и в пранаяме, и во время чтения молитв нужно правильно дышать. Тогда ты входишь в определенное состояние блаженства и ощущаешь себя частью чего-то большего, чем наш мир. Такие вещи помогают человеку, который ощущает себя в безвыходной ситуации и хочет покончить с собой. И я считаю такие встречи своей большой удачей и везением.

У меня был опыт переживания клинической депрессии, и я обратился к врачу. Не к психологу, а психиатру. Известный в Москве доктор, к нему огромная очередь на запись. Он сразу мне сказал: «Я не буду вести с вами никаких душеспасительных бесед: выяснять испытывали ли вы к маме сексуальное влечение и спрашивать, не изнасиловал ли вас кто-то в детстве». Вместо этого он дал мне несколько тестов и тупо по ним прописал лекарства. Я ходил к нему, как на работу, подбирая правильную дозировку. И вскоре у меня наступило совершенно другое состояние, называемое «манией». Перепады настроения от мрачно-депрессивного до эйфорического. Это тоже опасно, потому что быстро может смениться новой депрессией. Но при правильном подборе лекарств я пришел в норму. До этого я считал, что пойти к врачу и принимать лекарство — проявление слабости. И сам убедился, что это не так: наоборот, для такого решения мне потребовалось мужество. Клиническая депрессия — болезнь, связанная с определенными нейрофизиологическими изменениями в мозге, и по-хорошему ее нужно лечить. Как, например, это сейчас делают в клинике моего сына Rehab Family.

В депрессивном состоянии нужно быть выше окружающих обстоятельств, хотя это очень нелегко и иногда кажется, что никакого выхода нет. Мы все загнаны в тиски, но если хотим спастись, то вынуждены из них выбраться. Только тогда мы чувствуем свободу. А депрессия и свобода несовместимы.

Кто-то из великих сказал, что депрессия — это беременность. После нее ты словно рождаешься заново. Поэтому не надо пугать ею людей, ведь рано или поздно, с лекарствами или без, но она пройдет. И, как ни странно, это в чем-то созидательное состояние. Без пережитой депрессии нельзя быть полноценным человеком.