Клеймо «врага народа», обыски и обвинения в фашизме. Как живут казаки-оппозиционеры

Историк Павел Гнилорыбов

«В донской степи бессмысленно искать следы материальной культуры. Ее нужно дорисовывать, включать воображение, чувствовать духмяный запах трав. Если Дон не вызывает чувств, значит, человек — сухарь», — 28-летний историк, донской казак, либерал и атеист Павел Гнилорыбов вглядывается в степь, и кажется, что порывистый ветер вот-вот снесет с его головы папаху. На нем шаровары и красный кафтан из казачьего ателье, на груди — пластиковые значки с этническим орнаментом. 

Гнилорыбов родился в городе Каменск-Шахтинский в Ростовской области, учился в казачьем классе, где помимо общеобразовательных предметов детей знакомят с историей и традициями казаков. В 2014 году он окончил истфак МГУ и остался жить в Москве, хотя «всем сердцем любит Дон». Гнилорыбов основал телеграмм-канал об архитектуре, наследии и городской среде «Архитектурные излишества», запустил экскурсионный проект «Моспешком» и стал научным сотрудником Музея Москвы. 

На работе Гнилорыбов водит пешеходные экскурсии, а в свободное время борется со стереотипами, касающимися казаков. В 2012 году он пришел в национальной одежде на акцию в поддержку Pussy Riot, чтобы показать, что не все казаки одинаковы. Паблик «ВКонтакте» «Казачий театр драмы и комедии» осудил его за поддержку ЛГБТ-сообщества, а газета «Комсомольская правда» — за фотографии в девичьей школьной форме и свадьбу, на которой он был в кедах. 

Фото: Дарья Миколайчук

Фото: Дарья Миколайчук

В свою очередь Павел критикует все, что ассоциируется с официальным казачеством: реестр (то есть казаков, получающих финансирование от государства), «ряженых» и «титушек» (людей, негласно используемых властями в качестве подстрекателей и наемников для силовых провокаций). Любой родовой казак вправе считать себя казаком и быть им без каких-либо списков, говорит Павел. По его мнению, существующая сейчас ситуация, когда стать казаком может любой безработный или силовик на пенсии, просто вступив в реестр, портит имидж казаков. Однажды Гнилорыбов решил провести эксперимент: одевшись в казачью форму, стал спрашивать у прохожих в центре Москвы документы. «Почти никто не отказался, потому что казаков воспринимают как полицейских», — делает он вывод.

Помимо реестровых организаций, есть и общественные, которые не имеют никаких привилегий. Они тоже дискредитируют адекватных казаков, говорит Павел. Например, союз казаков-воинов России и зарубежья, движение восстановленных станиц и казачья контрразведка. 

«Если вы чувствуете, что в вашей жизни не хватает драйва, вы объявляете себя "межгалактическим казаком", начинаете рассылать пресс-релизы, и часть СМИ напишут об этом на полном серьезе. Ансамбль "Космические казаки", который рассказывает о путешествии казаков на Марс и покорении других планет, действительно существует. Все стремится к тому, чтобы 144 миллиона жителей России стали казаками. Это искусственный процесс, мы как будто в большой театральной постановке. Но нет повода опускать руки и говорить, что нормальных казаков не существует», — объясняет Гнилорыбов. Он не относит себя ни к одному из казачьих движений, а современное состояние казачества характеризует как «клоунаду» и «ползучую фольклоризацию с яркими пайетками». 

Фото: Кирилл Зыков/Агентство «Москва»

Фото: Кирилл Зыков/Агентство «Москва»

Гнилорыбов называет себя «асфальтовым казакоманом». На Дону у его семьи есть участок, который сейчас сдается в аренду. Позже он хочет вернуться в Ростовскую область, чтобы «жить на родной земле». «Дон — это огромный мир поэтов и земледельцев, своя отдельная цивилизация», — объясняет Гнилорыбов. 

Студент Михаил Попов

Донской казак Михаил Попов учится в Московском физико-техническом институте по специальности «Управление движением геокосмических систем». В 2018 году, когда Попов был на первом курсе, он вместе с приятелями Антоном Громовым, Виктором Олейником и Денисом Петровым создал телеграм-канал «База данных: провокаторы, штрейхбрейкеры, наймиты». Команда вычисляла и деанонимизировала людей в казачьей форме, избивавших протестующих на митинге Навального «Он нам не царь». После этого реестровые казаки объявили создателей канала «врагами народа».

В десятках пабликов в соцсетях — например, «Вставай Донбасс — Киев ляжет», «Казачье братство», «США — спонсор мирового терроризма» — опубликовали фотографии и ссылки на профили создателей канала. Когда им стали поступать угрозы в соцсетях, Попов вышел из проекта. 

Позже он решил снова заняться общественной работой и вступил в партию «Парнас». Этим летом он ходил на митинги — в военной куртке, в папахе, с казачьим флагом, но в кроссовках — «потому что в сапогах далеко от ментов не убежишь». 

Фото: Личный архив Михаила Попова

Фото: Личный архив Михаила Попова

«На одну из акций меня не хотел пускать организатор, который не верил, что я на стороне протестующих, и в итоге за меня заступились полицейские. На другой я подошел к парню с плакатом "Откуда взялись казаки?" и сказал ему, что слово "казаки" лучше поставить в кавычки, потому что речь идет о ряженых. Было видно, что он испугался — люди боятся уже рефлекторно. Обыватели считают, что казаки — неуправляемая быдломасса, которая занимается непонятно чем. Конечно, меня это не устраивает». 

Попов хочет начать политическую карьеру, но из-за своих взглядов оказался в сложной ситуации. Его настороженно воспринимают не только митингующие, которых он стремится поддерживать, но и казаки. В 2018 году он хотел объединить нереестровые казачьи организации на основе «Парнаса». Попытка провалилась. Казаки сказали, что Попов «хочет подмять всех под партию», и упрекали его в том, что он либерал.

После этого Попов, по его словам, «впал в депрессию», но решил не сдаваться и запустить другой проект. В его ближайших планах — создать YouTube-канал, где ведущие будут говорить на донском диалекте с русскими субтитрами на общепростестные и казачьи темы. «Я хочу показать позицию адекватных казаков по поводу современных событий. Ни один человек в России не может существовать безотносительно политики, потому что политика в любой момент может заняться им».

Бизнесмен Владимир Мелихов

Вход на территорию усадьбы семьи Мелиховых в Подольске и находящегося там Музея антибольшевистского сопротивления преграждают высокие ворота с огромной буквой М на геральдическом щите. Здесь живет один из самых известных в России казаков — 64-летний Владимир Мелихов, бывший директор Подольского цементного завода, которого называют то сепаратистом и фашистом, то меценатом и народным героем. 

Больше десяти лет он конфликтует с силовиками, властями и реестровыми атаманами, которые недовольны его взглядом на историю казаков в XX веке. Музейная экспозиция Мелихова рассказывает о расказачивании, Голодоморе, репрессиях и казачьем коллаборационизме. Это, как говорит сам создатель музея, не соответствует запросу российских властей на примирение.

«Мне стремятся создать невыносимые условия жизни и работы в России, чтобы я уехал из страны, но я не буду этого делать, — говорит Мелихов. — Созданные нами мемориалы и музеи — моя жизнь. Они стали не просто символами, они стали точками сбора здравомыслящих людей, казаков и не только, которые осознают, что сегодняшняя власть — это практически советская власть, просто в измененной форме. Я создавал музеи для того, чтобы помочь людям понять постигшую нашу страну трагедию. Чтобы образовывать и рассказывать об ошибках, которые были допущены, с одной только целью — их недопущения в настоящее время». 

Конфликт Мелихова с силовиками начался в 2008 году, когда он открыл в станице Еланской в Ростовской области музей и мемориал «Донские казаки в борьбе с советской властью». Сразу после этого в его усадьбе, находящейся в Подольске, прошли обыски. В 2008 году Мелихова отправили в СИЗО в Серпухове на восемь месяцев по подозрению в неуплате налогов. Обвинение не подтвердилось, и его выпустили. Мелихов считает, что таким образом его «хотели напугать, но перестарались».

«В СИЗО меня вызывали к начальнику и предлагали прекратить общественную деятельность. А когда я отказался, селили в камеры, где одну койку делили два человека: 12 часов она твоя, потом кого-то еще. Первые недели обычно идет утряска взаимоотношений сокамерников — это самое сложное время. Я неделю-вторую посижу, все утрясется, а потом меня переселяют к другим. Так я поменял шесть или семь камер. После этого обыски и все остальное стали нормой жизни», — рассказывает Мелихов. 

В 2015 году он не смог выехать в город Лиенц в Австрии на открытие часовни в память о казаках, воевавших в составе вермахта и впоследствии выданных СССР. Мелихов был одним из организаторов сбора денег на ее строительство. По его словам, на открытие его не пустили пограничники из Домодедово, которые вырезали из паспорта одну из пустых страниц, объявив документ недействительным. 

После этого были попытки привлечь Мелихова к ответственности за экстремизм и сепаратизм. В 2017-м суд приговорил его к году ограничения свободы за хранение в музее револьвера 1896 года. В деле также речь шла о хранении патронов, но Мелихову удалось доказать, что их подбросили. Неисправный револьвер, по его словам, был частью экспозиции. 

Как только с Мелихова сняли подписку о невыезде, он первым делом поехал на Дон. 

«Ноябрь, уже выпал снег, холодно, — рассказывает Мелихов, закуривая тонкую сигарету. — Я поставил палатку на берегу реки, развел костер. Сидел, вспоминал, где гуляли с дедом и бабушкой, как косили траву. Их уже нет в живых, а степь все помнит. Там осознаешь смысл жизни. Он не в деньгах, не в богатстве и не в уюте, а в том, чтобы жить в гармонии с собой, понимать, кто ты есть, и не испытывать угрызений совести». 

Сейчас Мелихов содержит два музея на деньги, которые зарабатывает на производстве стройматериалов и сдаче в аренду коттеджей, которые построил еще в 90-х. Но из-за бесконечных судов его бизнес почти развалился. 

Казаки — сторонники Мелихова периодически устраивают пикеты в его поддержку. В то же время реестровые казаки пишут о Мелихове статьи в районных газетах, где называют бизнесмена фашистом и сепаратистом. Мелихов их не осуждает, по его мнению, они это делают под давлением местных чиновников. Он считает, что «больных людей нельзя винить в их болезни». 

«Сегодня в казачестве происходит трагедия, — говорит Мелихов. — Ее невозможно понять, не зная историю. У казаков уникальная политическая культура. Это не папаха, не лампасы, не езда на лошади и даже не воинская подготовка. Казаки построили первую в истории России демократическую систему управления. Должность атамана долгое время была выборной — назначать их начал Петр I, — судьи в станицах избирались общенародным сходом. Что сегодня делают из казаков? Это обслуга власти — собирать в лесах гусениц, дежурить по поселкам вместе с полицией, иногда устроить фольклорный концерт. На что казаки влияют? Ни на что. Играют свою роль в шоу и выполняют не очень хорошие функции, которые даже режим на себя не берет. Нынешняя власть уничтожает казачью самобытность, нашу политическую культуру путем подмены на суррогат — реестровое казачество. Я считаю, что это очередной акт геноцида».