«Гудбай, борода!» Каково быть трансгендером в России

«Я девочка, запертая в теле мальчика». Рассказ транссексуала

Транссексуал — человек, у которого гендерная идентичность противоположна биологическому полу.

Ника, 24 года, Москва

Сначала я просто не понимала, что со мной происходит. Постоянно испытывала дискомфорт, но не могла объяснить, что не так. Со сверстниками было трудно. Я не любила играть в футбол с мальчишками и лазить по деревьям, а с девочками не общалась, так как они держались от мальчиков особняком.

В 11 лет я посмотрела мультфильм «Приключения в Изумрудном городе». Там ведьма превратила принцессу в мальчика. Когда принцессе вернули прежний облик, у меня все сжалось внутри. Я поняла, что я на самом деле девочка, запертая в теле мальчика.

Я начала переодеваться. После школы, когда все были на работе, я надевала женское платье и садилась за уроки. Однажды меня в таком виде застал дедушка. Он сразу сорвался, начал кричать на меня, и я, абсолютно не осознавая, что творю, кинулась к окну. Он успел отшвырнуть меня в другой конец комнаты. С тех пор отношения с родными испортились. Я закрылась, стала интровертом, социофобом, долгое время ни с кем не общалась.

К восьмому классу я стала играть мужскую роль: у меня появились друзья и девушка. Отношения были исключительно романтическими, я не могла заниматься с девушками сексом. Неудовлетворенность собой нарастала все сильнее. В 19 лет у меня было все, о чем только можно мечтать: работа, учеба, друзья, девушка. Но я поняла, что не могу так жить.

На меня постоянно оборачиваются: какие-то маскулинные черты у меня проглядывают, но при этом есть грудь, округлые бедра, а люди не понимают, как это вообще?

Я призналась девушке, и мы начали практиковать ролевые игры с элементами переодевания. Через год я поняла, что хочу социализироваться как женщина, чтобы люди принимали меня так, как я себя чувствую. Но девушка поставила мне ультиматум: если я начну коррекцию пола, она от меня уйдет. Мы расстались. Я год ходила к психотерапевту. Мне не помогали ни антидепрессанты, ни транквилизаторы. Но однажды, когда я сидела с лезвием в руке и была готова себя полоснуть, я подумала: если мне терять нечего, то почему бы просто не начать переход?

В 22 года я начала гормональную терапию. Меняюсь я постепенно: отращиваю волосы, тело феминизируется. Сейчас люди воспринимают меня то как парня, то как девушку, то как существо среднего пола. В метро на меня постоянно оборачиваются: какие-то маскулинные черты у меня проглядывают, но при этом есть грудь, округлые бедра, а люди не понимают, как это вообще?

Я работаю в сфере продаж. Коллеги меня не принимают, но вынуждены терпеть, потому что я совмещаю несколько должностей, и если меня выгонят, фирме будет тяжело.

Сейчас мне 24 года, и следующим летом я планирую сделать операцию по коррекции пола. Уже год я встречаюсь с молодым человеком. Он воспринимает меня исключительно как девушку и очень поддерживает. Если б не эти отношения, я бы, наверно, что-то с собой сделала.

«Я родился в женском теле». Рассказ агендера

Агендер — человек, у которого отсутствует гендерная идентичность, который отказывается идентифицировать себя с каким-либо гендером.

Анастасий, 22 года, Москва

Я родился в женском теле. Все ко мне относились как к девочке, и я думал, что так и должно быть. Еще в начальной школе я осознал, что меня что-то отличает от одноклассниц. В 13 лет понял, что не чувствую себя девочкой, и решил: раз я не девочка, значит — мальчик. Сказал семье, что я — трансгендерный парень, родственники решили, что это временное явление. В 15 лет я понял, что и мальчиком себя не чувствую. Я не знал, как это описать. Не было информации о других гендерных идентичностях. Вообще люди об этом особо не знают. А когда слышат про любые небинарные гендерные идентичности, им кажется, что это полный бред или желание выпендриться.

В 18 лет я узнал про агендерность и понял: это про меня. Сначала мама не понимала, что это значит: «Вот есть девочки и мальчики, а ты — оно?» Со временем она смирилась. Раньше говорила «ты моя любимая доченька», а сейчас — «ты мой любимый ребенок». Это меня успокаивает. Друзья тоже приняли меня нормально. И сестра меня поддерживает.

Выгляжу я нейтрально: стригусь коротко, ношу в основном джинсы-футболки. Говорить о себе предпочитаю в мужском роде, но могу в женском, хоть и чувствую дискомфорт. Я страдаю от гендерной дисфории, поэтому хочу удалить грудь, а пока ношу утяжку. Но, чтобы сделать мастэктомию, мне надо пройти комиссию, которая признала бы меня бинарным трансгендером, транссексуалом, а я не бинарный трансгендер.

Мой бывший говорил, что будет называть человека парнем или девушкой в зависимости от того, что у человека между ног. Сейчас он повзрослел и исправился

Я работаю системным администратором. Есть пара коллег, которым я рассказал о себе, и они меня поняли, один из них даже ко мне в мужском роде обращается. Но я особо не распространяюсь о своей гендерной идентичности, потому что хочу избежать недопониманий. Например, мой бывший говорил, что будет называть человека парнем или девушкой в зависимости от того, что у человека между ног. Ему тогда 17 лет было. Прошло несколько лет, сейчас он повзрослел и исправился. У меня были отношения на расстоянии с другим агендером. Она предпочитала говорить о себе в женском роде. Разумеется, мы принимали друг друга. После я встречался с трансгендерной девушкой, с ней тоже проблем не было.

Я часто общаюсь с различными трансгендерами, бинарными и небинарными. Если я чувствую себя свободно, то сразу говорю, что я агендер. Была ситуация, когда один трансгендер не понял мою дисфорию, но я ему объяснил, что и небинарные трансгендеры могут испытывать дисфорию и хотеть сделать операцию.

Я верю, что в России ситуация с ЛГБТ изменится рано или поздно, это вопрос времени. Но пока я хочу эмигрировать, потому что чувствую себя не очень комфортно. Мне хотелось бы уехать туда, где бы меня приняли таким, какой я есть, где бы я мог свободно заниматься активизмом. Сейчас мой активизм минимален, я присоединился к одной просветительской ЛГБТ-группе, буду для них рисовать, а также планирую в дальнейшем рассказывать людям о трансгендерности.

«В паспорте у меня старое фото: девичьи глаза с пушистыми ресницами». Рассказ бигендера

Бигендер — человек, который ощущает себя то мужчиной, то женщиной, независимо от биологического пола

Алекс, 29 лет, Москва

Я Алекс, но по паспорту меня зовут иначе: у меня женское имя. В 22 года я стал открыто говорить о своей бигендерности. Тогда я много общался на ролевых форумах, но никому не показывал свое лицо: во мне превалировало мужское начало, но у меня была женская внешность, и меня это очень напрягало. В Сети все были уверены, что я парень. Когда мне предлагали познакомиться поближе — созвониться или пообщаться по скайпу, — я всегда отнекивался и находил кучу причин, чтобы не раскрывать себя.

У меня были долгие отношения по сети с девушкой, которая думала, что я парень. Я ее любил. Однажды она поставила ультиматум: либо ты открываешь свое лицо, либо все кончено. И тогда я раскрыл себя: не только перед девушкой, но и перед ролевиками с форума. Большинство не поверили, что я женского пола. Девушка пропала, но потом вернулась и спросила, почему я себя прятал, ведь у меня красивая и необычная внешность. Мне это польстило. Я понял, что могу свою внешность менять, как захочу. Я перекрасился в черный цвет и стал выглядеть так, как выгляжу сейчас. Мама сказала мне: «Ты красивая, молодая, еще перерастешь это». Но я не перерос. Сейчас я не общаюсь с родителями.

В последнее время я пытаюсь найти компромисс, хочу показать, что могу быть не только парнем, но и нежной девушкой

В паспорте у меня старое фото: русые волосы, девичьи глаза с пушистыми ресницами, пухлые щечки. Я не делал пластических операций, но мое лицо с тех пор очень изменилось, заострились черты и появились мужские скулы. Обычно, когда я показываю паспорт, мне говорят: «Надо же, как вы сильно изменились! Не узнать». Прохожие на улице часто на меня обращают внимание, иногда пытаются познакомиться. Когда я иду за руку с моим другом-андрогином, нас принимают за парочку геев и как-то неадекватно реагируют.

Я стараюсь не шокировать незнакомых людей и говорю с ними в женском роде. С близкими тоже. Но с друзьями и с людьми, которые в теме, могу говорить в мужском.

Я занимаюсь духовными практиками, увлекаюсь буддизмом и принимаю себя таким, какой я есть. Депрессии или суицидальных мыслей нет. Я адаптируюсь под условия. Легко общаюсь как в женском, так и в мужском роде. Не могу позволить себе быть слабым, у меня это просто не получается. Я воспитал в себе мужские качества, у меня есть способности лидера и организатора. Были ситуации, когда я заступался за девушек. Так проявляется мое мужское начало. Но в последнее время я отхожу от мужского начала к женскому. Я пытаюсь найти компромисс, хочу показать, что могу быть не только парнем, но и нежной девушкой.

«Я принимаю гормоны, иначе — гудбай, моя борода!» Рассказ интерсекса

Интерсекс — человек с гениталиями, половыми железами или набором хромосом, которые нельзя однозначно отнести к мужскому или женскому полу. Интерсекс-вариаций более 40, с ними рождается 1,7 % людей. Принудительное лечение интерсекс-людей признается нарушением прав человека. Интерсекс относится к биологическому полу, что отличает его от сексуальной ориентации или гендерной индентичности. Интерсекс может быть гетеросексуалом, гомосексуалом, лесбиянкой, бисексуалом или асексуалом и может считать себя мужчиной, женщиной, и тем и другим либо ни тем, ни другим.

Александр, 33 года, Нью-Йорк

Я родился и вырос в Новокузнецке. В детстве я любил переодеваться в женские платья, но, когда я пошел в школу, родители сказали, что эти игры надо прекратить. К 12 годам я был скромным, неагрессивным мальчиком, любил играть в куклы и строить замки. Порой мне нравилось представлять себя девочкой, а иногда девочкой и мальчиком одновременно. Мне всегда хотелось играть с мальчиками, но они надо мной подшучивали или издевались. Однажды во дворе мальчишки постарше предложили поиграть, представив себя девочкой. Фактически это было групповое сексуальное насилие. Потом они сказали ребятам во дворе и школе, что я «педик». Началась травля. Как только я выходил из класса, ко мне могли пристать и побить. У меня не осталось друзей, и я замкнулся в себе, с головой ушел в книжки, в выдуманные миры. Я запретил думать о себе в женском роде и вычеркнул из себя феминность, любое напоминание о которой причиняло мне боль.

В 16 лет на военных сборах в школе врачи сказали мне, что я развиваюсь как-то нетипично. Я был очень высокий и очень худой, с узкими плечами, широкими бедрами, увеличенными молочными железами, у меня отсутствовала растительность на лице. Организм не производил достаточного количества тестостерона, поэтому у меня не было мускулов. В общем, меня отправили к детскому эндокринологу, а оттуда — в генетический центр. В 17 лет у меня выявили синдром Клайнфельтера и порекомендовали гормональную терапию. Мне хотелось скрыться от своей феминной части и выглядеть более мужественно, поэтому я согласился и до 24 лет принимал гормоны. Терапия была интенсивной: у меня случались обмороки, иногда кровь шла носом. Мне прописали стероиды для увеличения мышечной массы, но это сильно сказалось на моей печени, и я прекратил их принимать.

Мой одногруппник нарисовал гермафродита на доске и сказал: «Березкин, это ты»

Мне повезло с доктором: она не говорила, что я урод, но сказала, что мне не стоит о себе распространяться, и предложила оформить инвалидность. Мне дали III группу и освободили от службы в армии. Я занимался самостигматизацией: отрицал свое тело, называл сам себя ошибкой природы. Пенсию по инвалидности выдавали на почте. Я иногда встречал там знакомых и говорил, что пришел за маминой пенсией. На бирже труда я столкнулся с тем, что найти работу с инвалидностью очень сложно, поэтому в какой-то момент я не стал ее продлевать.

На первом курсе в университете один мой одногруппник нарисовал гермафродита на доске и сказал: «Березкин, это ты». Они похохотали и забыли, а для меня это было стигмой. Я обращал внимание на свою женственность, повышенную эмоциональность и пытался избавиться от феминности — так сильно, что в какой-то момент даже стал женоненавистником.

С мамой о моих чувствах мы никогда не разговаривали. Только о том, что нужны деньги на лекарства. Единственной поддержкой были близкие друзья. Когда мне было 25, мама умерла. Потом я влюбился в мужчину и уехал за ним во Владивосток, где продолжил обучение в аспирантуре и нашел работу. Там же я возобновил гормонотерапию, но гормоны стали влиять на мое поведение, я становился агрессивным, а потом впадал в депрессию.

Когда люди знакомятся с интерсексами, они редко пытаются принять нас такими, какие мы есть, в балансе мужского-женского, а подстраивают под себя в зависимости от предпочтений. А ты не можешь понять свою идентичность и цепляешься за то, что тебе предлагают: более мужественным — ОК, может, это поможет, более женственным — почему бы и не попробовать? Один мой партнер пытался меня феминизировать. Мы пробыли вместе 5 лет и расстались. Другой партнер пытался сделать меня более мужественным.

В 2011 году на конференции в Питере я познакомился с ЛГБТ-активистами. Тогда же я попал на семинар по психологии сексуальности у Маши Сабунаевой в «Выходе», услышал определение «интерсекс» — и понял, что рассказывают обо мне. Для меня это стало освобождением: это понимание, что ты — вариант нормы, что это не какая-то биологическая особенность, но еще и возможность иметь идентичность, то есть я могу называть себя интерсекс-мужчиной. Через некоторое время я впервые познакомился с другим интерсекс-человеком — американской активисткой Хидой Вилорией. Меня поразило, с какой легкостью и простотой она о себе рассказывала. В 2013 году я отошел от ЛГБТ-активизма и стал заниматься интерсекс-активизмом: так появилась Association of the Russian Speaking Intersex (ARSI).

Йога, танцы и работа с психологом помогли мне принять свое тело и видеть его в неком балансе

Я продолжал работу ассистентом профессора в университете. В это же время журналисты владивостокского издания попросили меня прокомментировать закон о пропаганде гомосексуализма. Я сказал все, что думаю, и через два дня после выхода статьи меня уволили. Меня оставили жить в кампусе при условии, что я не буду подавать в суд. Мне приходили анонимные угрозы, у меня был психологический шок. По совету друзей я уехал в Америку, чтобы переждать бурю.

В Америке я впервые участвовал в гей-параде. После этого во Владивостоке вышла другая гомофобная статья, и мне пришлось остаться в Америке. Первый год было тяжело: ты один в чужой стране, у тебя ничего нет, ты не знаешь, что делать. В феврале 2015 года я продолжил заниматься интерсекс-активизмом. Мы восстановили АРСИ, получили грант и сейчас оказываем психологические и юридические консультации.

Йога, танцы и работа с психологом помогли мне принять свое тело и видеть его в неком балансе. Я продолжаю познавать себя как интерсекс. Назвать себя геем я не могу: это значило бы, что я люблю свой пол и/или гендер, но я же интересекс, а мужчины — другой пол и гендер, поэтому я себя называю интерсекс-мужчина с пансексуальной ориентацией. Я принимаю гормоны для поддержания не только хрупкой костной системы, но и своей мужественности — иначе гудбай, моя борода.