В 1968 году, то есть 50 лет назад, американский экономист Томас Кромби Шеллинг, ставший впоследствии нобелевским лауреатом, опубликовал статью с говорящим названием The Life You Save May Be Your Own («Жизнь, которую ты спасаешь, может оказаться твоей собственной»). С тех пор в мировом академическом обороте, как и в практике принятия решений по части безопасности человеческого существования, используется параметр «цена статистической жизни» (Value of Statistical Life, VSL).

Ключевым вкладом статьи Шеллинга в науку была замена экзистенциального вопроса о цене человеческой жизни как таковой сугубо прагматическим вопросом: какова цена уменьшения вероятности смерти. Тем самым была инициирована профессиональная (опирающаяся на сложную эконометрику!) дискуссия по поводу готовности общества (власти, бизнеса) платить за конкретные мероприятия и общественные программы, направленные на «уменьшение вероятности смерти».

Уже в 1970–1980 годах использование параметра VSL в страховой практике и инженерных расчетах, связанных с транспортной (противопожарной, производственной, etc.) безопасностью, стало общепринятым, во всяком случае в развитых странах.

В те же 1970-е годы, несмотря на «железный занавес» и полное отсутствие WWW, обозначенный круг идей был усвоен наиболее продвинутыми отечественными специалистами, предложившими включать параметр VSL, к примеру, в расчеты эффективности сооружения подземных пешеходных переходов. Дискуссия по поводу цифровой стороны дела была жестко пресечена партийными кураторами: «Как учит нас партия, жизнь советского человека бесценна!»

Не менее поучительно упомянуть циничный инженерный комментарий к причинам гибели принцессы Дианы, случившейся, как известно, в результате наезда автомобиля на жесткое барьерное ограждение тоннеля под мостом Альма. В 1998 году в популярном американском журнале Public Roads была опубликована статья, где в вину европейским коллегам ставились ненадлежащие, по части модуля упругости, стандарты барьерных ограждений. Авторы подчеркивали, что использование в проектной практике разумно высоких значений VSL диктовало бы необходимость установки более дорогих и сложных барьерных ограждений, при наезде на которые вероятность гибели водителей и пассажиров заметно снижается.

Цена статистической жизни в среднем по России (в смысле, обозначенном наукой) составляет никак не более 3,6 млн рублей

«Сноб» — явно неподходящее место для описания методики вероятностных расчетов с использованием VSL. Впрочем, один кейс, весьма наглядный и нарочито упрощенный, рассмотреть было бы полезно и даже, пожалуй, необходимо.

Для начала исходная цифра: в пожарах, происходящих за год на территории России, гибнет в среднем 7 человек на 100 тысяч жителей, что в 20 раз больше, чем в Германии или Великобритании, но, впрочем, втрое меньше, чем в Нигерии.

Рассмотрим сценарий, в рамках которого двери в кинозал можно будет открыть изнутри для выхода в течение всего сеанса. Допустим, что в этом случае каждый (sic!) посетитель кинотеатра, купивший билет в кассе, приоткроет дверь и проведет дополнительно одного безбилетника. С учетом средней цены билета (порядка 250 рублей в 2017 году, по данным kinobusiness.com) потери кинопрокатчиков составили бы в обозначенном сценарии 25 млн рублей в расчете на 100 тысяч законных посетителей. Понятно, что эта оценка завышена: далеко не каждый из кинолюбителей будет открывать двери для прохода друга-безбилетника. (Столь же понятно, что примерно те же цифры мы получим, заменив пропущенных в кинозал безбилетников на мелкие предметы, украденные из магазина.)

Таким образом, альтернативный сценарий (двери закрыты наглухо) экономит кинопрокатчикам никак не более 25 млн рублей в расчете на 100 тысяч купленных билетов. С другой стороны, здесь возникают риски гибели зрителей при пожаре, которые мы примем в среднероссийской пропорции 7 на 100 000. В этих предположениях финансовые потери в расчете на 100 тысяч зрителей составили бы величину, равную семикратной цене жизни (7*VSL).

Судя по тому, что двери в российской провинциальной практике, как правило, закрыты, величина 7*VSL строго меньше 25 млн рублей. Таким образом, цена статистической жизни в среднем по России (в смысле, обозначенном Томасом Шеллингом) составляет никак не более 3,6 (≈ 25/7) млн рублей. Судя по компенсациям, выплачиваемым родственникам жертв кемеровской трагедии, результаты наших очень грубых и сугубо абстрактных расчетов не слишком далеки от истины.

Жизнь статистического москвича, конечно, не бесценна, но стоит вполне приличных денег

Есть еще и очевидный третий сценарий — снабдить двери несложной автоматикой: в спокойной ситуации двери наглухо заперты, по любым тревожным признакам — немедленно настежь открыты. Понятно, что такая автоматика стоит конкретных денег; если игнорировать угрозу пожара (что вполне логично при низких значениях VSL), то это деньги, выброшенные на ветер.

Замечу, что в странах-членах ОЭРС параметр VSL находится в диапазоне 1–5 млн долларов США. В этих условиях «жизнь, которую ты спасешь, может оказаться твоей собственной» не только для героических волонтеров-спасателей, но даже для VIP из бизнеса и власти, принимающих конкретные инвестиционные и регуляторные решения. Кстати сказать, в этих странах двери в кинозалы, как и многие прочие двери, запирать как-то не принято.

Сообщу напоследок, что московские цифры гораздо ближе к среднеевропейским, чем к среднероссийским. В пожарах, происходящих за год в нашей столице, гибнет в среднем 0,9 человека на 100 тысяч жителей. Соответственно, рассмотренный выше кейс дал бы московское значение VSL — строго больше 27 млн рублей: жизнь статистического москвича, конечно, не бесценна, но стоит вполне приличных денег. Соответственно, в московских ТРЦ все более-менее в порядке и с дверями, и с шириной проходов, и с автоматикой. За одну неделю два происшествия — задымление в крупном торговом центре «Афимолл» и пожар в центре «Персей для детей» закончились без масштабных трагедий: эвакуация прошла быстро, погиб только один человек, перепутавший направление эвакуации.

Так что смело идите в кино, если живете в Москве, ваша жизнь уже дорого оценена строителями.