Почему трудно быть «центровым»
Это продолжение материала про «третьего лишнего». Я его написала, редакция «Сноба» опубликовала, а потом вот какое письмо пришло мне на почту:
«Здравствуйте,
Я уже много лет читаю ваш блог на “Снобе”, но впервые захотелось добавить что-то к тому, что вы написали.
Вся школьная жизнь у меня прошла в формате “третий лишний”, только я была в тройке всегда центровой. И вот эту-то роль вы опускаете в своем описании ситуации.
Мне всегда нравились девочки со странностями, сложным характером, просто не такие, как все. В одной тройке у меня была, например, тихоня, которую я до сих пор подозреваю в одной из форм РАС, и оторва, занимающаяся проституцией с 14 лет. Мне было очень интересно с обеими. Они обе считали меня лучшей подругой. А как можно их совместить хоть в какой-то деятельности, непонятно совсем. Вот я и металась от одной к другой. То почувствую, что одну забросила, неделю гуляю с ней одной, то понимаю, что второй внимания не хватает, бегу туда. Если свести их вместе, то получается какая-то вымученная ситуация, а в школе все равно приходится быть втроем. Все это ужасно выматывало. Обижать никого не хочется, а самой не разорваться.
А потом еще тебе предъявляют претензии мамы, что ты, такая-растакая, забросила ее дочь, как только поманили с другой стороны.
В целом не знаю, как это все повлияло на мою жизнь. Но скажу одно, что всех подруг из всех треугольников я сохранила, и после школы естественным образом смогла развести в разные ниши, так как больше не было общего места, которое вынуждало общаться вместе.
Но главное, что я хотела сказать, что центральный, “главный” участник тройки может мучаться от всего этого не меньше, чем те, кто вроде как крайний и несчастный, которым манипулирует более сильная личность.
С уважением,
Анна»
Прочитала я это письмо от Анны и практически сразу же нашла ответ на вопрос, почему я «пропустила эту роль в своем описании ситуации».
Ответ очень простой: в детстве я много лет сама была «вершиной» такого треугольника. Никакой моей вины в сложившейся ситуации не было — с одной из девочек (назовем ее Викой) я жила «дверь в дверь» на лестничной площадке, и мы часто ходили друг к другу играть, а с другой (пусть она будет Люба) мы учились вместе в одном классе и играли во дворе.
Мне нравились обе. К тому же Вика была на два года постарше, и дружба с ней считалась в нашем дворово-школьном социуме «престижной» — старшая до младшей, считалось, всегда немного «снисходит». Когда я пошла в первый класс, Викина бабушка некоторое время водила туда нас обеих (Вика тогда уже училась в третьем), забирая меня заодно из соседней квартиры. А потом, когда Вику в школу провожать перестали, мы естественно продолжали ходить туда вместе.
Вике нравилось со мной ходить, потому что я уже тогда придумывала и рассказывала всякие истории, а иногда просто «в лицах» пересказывала прочитанные мною книги. Сама Вика читать не любила и книг «не по программе» почти не читала. Я же обожала фантастику, была записана в три библиотеки и в каждой брала на дом и прочитывала по максимуму книг, положенных мне на неделю (в то время в библиотеках был строгий лимит, отличавшийся для разных возрастов).
В школе я старалась к Вике особо не лезть и наши особые отношения не демонстрировать (чтобы не «позорить» ее перед одноклассниками дружбой с «малявкой») и в основном общалась и гуляла по рекреации с Любой.
Люба и Вика между собой практически не общались.
Мои, Викины и Любины родители находили то, что я дружу с обеими девочками, совершенно естественным.
А вот сами девочки были не столь лояльны. Вика время от времени язвительно «проезжалась» по моей дружбе с Любой: «Ну что ты в ней нашла? Она же глупая!»
Я не знала, что делать. С одной стороны, надо возразить и вступиться за подругу. С другой стороны, страшно, что взрослая Вика обидится и со мной «раздружится». Я действовала то так, то эдак, что Вику, понятное дело, только раззадоривало.
Люба же была более радикальна. «Вот скажи, мы с тобой — настоящие подруги?» — спрашивала она. «Да, разумеется, да!» — искренне соглашалась я. «А вот настоящие подруги, особенно если они живут в одном дворе, между прочим, всегда ходят вместе в школу! — злобно и торжествующе, наставив на меня указательный палец, провозглашала Люба. — А ты ходишь с Викой! Значит мы с тобой ненастоящие?! Тогда я с тобой больше не играю!»
Я пыталась устроить компромиссное хождение в школу втроем (ну подумаешь, полчаса в день, тем более что все эти полчаса я буду что-то рассказывать, а девочкам и вовсе делать ничего не надо), но Вика резко воспротивилась: нет, я с ней ходить не буду! И если ты со мной не хочешь…
— Хочу-хочу-хочу! — испуганно частила я. К тому времени мы ходили в школу уже лет пять, и престиж этой многолетней разновозрастной дружбы был в моих глазах весьма высок.
Так и тянулось. Не могу сказать, чтобы я от всего этого особенно «мучилась» (по выражению Анны), однако жизнь мне этот не по моей воле сложившийся «треугольник», несомненно, осложнял.
Но полученный урок я, кстати, усвоила и впоследствии, ближе к средним и старшим классам, строила только личные двухсторонние отношения. Никаких, упаси господи, дружб «на троих». Что, разумеется, не уберегло меня впоследствии от треугольников любовных. Но это уже отдельная история.
Итак, у нас с вами, уважаемые читатели, есть еще один персонаж. «Вершина» треугольника, тот, с которым хотят дружить сразу несколько детей, конкурирующих между собой за его или ее внимание.
Во времена моего детства мир взрослых был бесконечно далек от мира «детской субкультуры» и никого из родителей наши переживания по поводу наших детских дружбы и вражды не интересовали. Да и нам самим не пришло бы в голову демонстрировать кому-то из взрослых свои чувства по этому поводу. Мир наших чувств, желаний и переживаний был от мира взрослых практически полностью закрыт. Их от нас, впрочем, тоже. И то, и другое обеим сторонам казалось абсолютно естественным. Про «поговорить с психологом» или «написать в соцсетях» тогда в принципе никто не слышал. У некоторых были личные дневники, которые тщательно прятали от чужих глаз и иногда, в качестве редчайшего исключения, давали прочесть страничку из него лучшей подруге.
Нынче многое изменилось, престиж и возможности «экспрессии чувств» возросли многократно, и многие родители внимательно отслеживают «горизонтальную» социальную жизнь и переживания по этому поводу своих детей даже тогда, когда те уже вышли из возраста начальной школы.
Что же может предпринять родитель, если его ребенок оказался «вершиной треугольника» и «яблоком раздора» между претендующими на его внимание детьми?
- Для начала посмотрите, нуждается ли ваш ребенок в вашем участии. Вполне возможно, что он сам справляется с ситуацией, лавирует по обстоятельствам между двумя своими приятелями, как мы с Анной, и попутно обучается всяким социальным навыкам. Если дело обстоит именно так, оставьте его или ее в покое.
- Если ребенок явно переживает, растерян, не знает, как поступить, и просит или требует вашей поддержки, здесь первый этап — всесторонний анализ ситуации. Кто на что претендует, какие есть временные и пространственные рамки общения, какие есть ресурсы. Чего хочет сам ваш ребенок. Все это можно даже записать.
- Делитесь своим опытом, если он у вас есть. Если вы в детстве были не «вершиной», а углами треугольника, то тоже обязательно делитесь — это может быть для вашего ребенка даже более важным. Вы, значимый человек, расскажете ему, что приблизительно чувствуют другие участники этой игры.
- Если ребенок говорит, что он хотел бы сохранить все отношения и все они для него ценны и важны, помогите ему составить план. Где, что и как из имеющихся у него ресурсов он может уделить тем и этим отношениям. Потом помогите ему сформулировать то, как он проинформирует об этих возможностях своих друзей. На самом деле, если все четко проговорено: «Я хожу в школу и на рисование с Аленой, потому что мы живем в одном доме и вместе там занимаемся, а на волейбол я хожу с тобой, и по вторникам и пятницам после школы мы остаемся с тобой вдвоем в школьном дворе — поболтать и поиграть в мяч. Алена в это время ходит на английский. Все остальное школьное время придется общаться как-то втроем», обид получается значительно меньше.
- Если получившаяся схема очень сложна и энергозатратна, поддержите своего ребенка вслух констатацией несомненного факта: он, его способности и его личностные качества привлекательны и интересны сразу многим. Это, конечно, значительная ответственность, но и в некотором роде — признание достижений.