Алексей Серебряков о протесте, травле и фильме «Ван Гоги»
Ɔ. Ваша семья живет в Канаде. Вы проводите там время. Есть ли сходство между людьми в России и в Канаде? В кино, и в жизни. Очень многие сравнивают наши страны не только по климату, но и по менталитету. Взять, например, серию мемов Meanwhile in Canada.
Люди там примерно такие же, как у нас, ничем сильно не отличаются: с той же степенью глупости и одухотворенности. И их жизненные ситуации тоже как у нас. Но ментально они другие, ведь есть такие понятия, как жизненные уклады и нравы, фольклор. Сама по себе культура, конечно, не имеет национальности, а вот фольклор, юмор — наоборот.
Ɔ. То есть что-то такое же полутрешовое, хтоническое, что-то больное, как во многих фильмах, где вы снимались — например, в «Левиафане», — может быть и там?
Возможно. Я думаю, что и американский, и европейский кинематограф показывают в России, потому что существует универсальность и сюжетов, и персонажей, и драматургии, хотя они из других миров. Поэтому мы и следим за ними.
Ɔ. А почему тогда российское кино не популярно на Западе?
Нельзя сказать, что его совсем не знают. Звягинцева, например, знают.
Ɔ. И Тарковского, конечно, знают. Но это чуть ли не единственные известные там имена.
Таких людей в мире всего человек сто, из России два, чуть больше из других стран. Это не кассовое кино, оно на любителя, для своего зрителя, и его очень немного во всех странах. Нельзя сказать, что с нами происходит что-то особенное. Наоборот, Netflix покупает наши сериалы, и «Т-34» во многих странах прокатывается.
Ɔ. Но это же кошмарный фильм.
Я не видел, ничего не могу сказать. Я хочу сказать, что на Западе просто мощнее индустрия, больше рекламы, ресурсов — отсюда и больше зрителей. Российский зритель привык смотреть американское кино, выбирая между нашим и их, хотя оно бывает таким же плохим, как и наше.
У «Ван Гогов», конечно, не будет массовости, но я знаю, что у них есть свой зритель, и я бы хотел, чтобы он не прошел мимо этого кино.
Ɔ. Какой?
Есть такие особенные люди. Я видел на «Кинотавре» тех, кто выходил из зала со слезами на глазах после просмотра нашего фильма. Многих, конечно, не тронуло. Им такое кино не подходит и принципы, которые там заложены, тоже.
Ɔ. А вы не хотите попробовать сформировать таких зрителей самостоятельно?
Нет, каждый человек формируется сам под влиянием личных обстоятельств. Я хочу, чтобы человек, который смотрит это кино, получал от него качественные эмоции.
Ɔ. А почему вы говорите, что не надо никого формировать, если вы лично своими героями вытаскиваете на поверхность типичные недостатки русских людей, фактически их оголяете и показываете, как не надо?
Я сомневаюсь, что в России можно что-то намеренно изменить. Как у Тютчева: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется». Делай что должен — будь что будет.
Ɔ. Расскажу вам историю. Наш главный редактор Ксения Чудинова сходила на Марш памяти Немцова и рассказала, что ей все происходившее чудовищно не понравилось. Главные претензии звучат так: нерелевантные лозунги, подменяющие понятия, и публика, с которой сложно солидаризироваться. И вот вопрос: что делать тем, кто хочет выразить протест, но не хочет присоединяться ко всему этому балу Сатаны? Она, кстати, сейчас думает о том, чтобы вернуться из Израиля в Россию, как ваш герой в «Ван Гогах».
У нее и таких же людей сложная ситуация. Но они могут выйти с протестом сами, с одиночными пикетами, со своими плакатами в память о Немцове. И делать это хоть каждый день. При этом, если уж так случится, что все эти люди выйдут, хоть они и неприятны кому-то, придется их терпеть.
Ɔ. А вам российские протесты нравятся? Вы не хотели бы их изменить? Или сравнить их с аналогичными на Западе? Вы лично видите между ними разницу?
Я сейчас снимался в Швейцарии, и там была демонстрация, тысяч десять, наверное, народу, что для города с населением в 300 тысяч очень много. Они выступали за экологию. Понимаете, до какой степени у них решены все проблемы, что они выступают за экологию? В Швейцарии многие законы принимаются каждым гражданином. Их не так много, поэтому они могут себе это позволить: прийти на референдум и проголосовать за или против каждого предлагаемого законопроекта. Такое ответственное отношение к тому, как ты живешь, фактически сделало Швейцарию одной из самых богатых стран мира. А еще она не воевала триста лет.
Ɔ. Нам нужно это позаимствовать?
Нужно, но мы никак не сможем.
Ɔ. Значит, остается довольствоваться тем, что есть? И с упоением тиражировать все эти классические поведенческие архетипы русского человека?
Да.
Ɔ. А вам не кажется, что вы сейчас как личность превратились в один из этих архетипов?
Отчасти да — я же живу в этой стране. Но у меня тоже есть своя гражданская позиция, которую я иногда, хотя достаточно редко, высказываю, и почему-то это редкое оказывается таким сенсационным. Это происходит не по моей вине. То, что сейчас обмусоливают, было сказано мной еще в сентябре — для студентов одной школы экономики в Лондоне. Это просто был разговор с учащимися, а журналисты взяли и вытащили оттуда какие-то фразы спустя три месяца, превратили все это в скандал. Я ничего с этим сделать не могу, мало того, может быть, для меня будут и дальше какие-то последствия. Посмотрим.
Ɔ. Со стороны кого?
Людей, которые должны делать оргвыводы.
Ɔ. А конкретнее? Министерства культуры? Правительства? Администрации президента?
Да какая администрации президента. Ладно, давайте не будем об этом. Свою порцию дерьма я получил от этого в интернете: все эти комментарии «уезжай, не возвращайся, не смей». Я знаю свой народ, его отзывчивость и любвеобильность. Ничего, я стерплю.
Ɔ. Вы будете продолжать гнуть свою линию? Вообще это нужно делать?
Тому, кто идет в политику, — надо, тому, кто существует в публичном пространстве, — тоже. Нужно, чтобы существовала и другая точка зрения, не только официальная, но и альтернативная ей.
Ɔ. В конечном итоге «Ван Гоги» что-то поменяют в российском зрителе?
Если кто-то из зрительного зала выйдет, позвонит своему отцу и скажет: «Пап, давно не виделись», — я буду счастлив. Значит, хотя бы одного человека этот фильм зацепил.
Беседовала Арина Крючкова