Иллюстрация: Марина Савицкая
Иллюстрация: Марина Савицкая

У этой истории есть продолжение. И в следующий понедельник я вам его расскажу. Признаюсь честно: сама я эту загадку не разгадала, мне помогли. Хотя все зацепки у меня были уже после первых двух разговоров.

— Моя дочь фактически бросила школу и ведет беспорядочную половую жизнь.

Женщина смотрела на меня, строго поджав губы и даже слегка осуждающе, как будто в происходящем была часть моей вины.

— Сколько лет вашей дочери? — спросила я.

— Пятнадцать.

Для бросания школы и многочисленных половых связей действительно рановато. Но, может, все не так страшно? Девочка влюбилась один раз, потом другой, подзапустила учебу, а мать просто лезет на стенку?

— Расскажите подробнее.

— Инга учится в лицее. Мы с трудом туда попали. У Инги проблемы со зрением, она ходила в соответствующий садик, но с детства была смышленая и настырная и хотела в обычную школу. Мы тоже хотели — чтобы было нормальное образование. В лицее сомневались, но поговорили с ней и все-таки взяли. И всегда было хорошее к ней отношение, и она сама хорошо училась. А теперь мне сказали: не хочет учиться — забирайте документы, у нас такое учебное заведение, где учатся только те, кому это надо. Мы никого не заставляем и заставлять не собираемся. Есть желающие на ваше место.

— Прогуливает?

— Да, бывает что и прогуливает. Но в основном совершенно перестала заниматься дома. Раньше она, что называется, «сидела за уроками», ей не то чтобы легко все давалось. А теперь этого совсем нет, она так прямо и говорит: «Мне это не нужно». Ну и результаты, конечно, соответствующие — две неаттестации за четверть. А у них в этом году экзамены, учителя нервничают, конечно, и хотят от нее вовремя избавиться — дескать, идите туда, где программа попроще. Можно подумать, она там станет учиться.

— Ага. А что с «беспорядочной половой жизнью»?

— Это вообще ужас. Она встречается с мужчинами.

— Именно с мужчинами, не с юношами-сверстниками?

— Да! Юноши, один или два, были в самом начале. Я ее тогда спрашивала: ты влюбилась? Она усмехнулась так неприятно и ответила: что ж, можно и так сказать. А потом… — женщину видимо передернуло.

— Что потом?

— Она мне, конечно, абсолютно ничего не рассказывает. Но я видела, они ее иногда прямо к дому на машинах подвозят. Ну и в телефон ее я пару раз заглядывала…

— Если это взрослые мужчины, а Инге пятнадцать, то это вообще-то тема из уголовного законодательства.

— Да, я ей сразу именно об этом и сказала. А она мне: только попробуй, я немедленно поднимусь по лестнице (у нас 18-этажный дом, мы живем на шестом этаже) и выброшусь из окна. Поверь, для меня это будет нетрудно.

— Может быть, ее шантажируют?

— Увы, скорее я поверю в то, что это она шантажирует. Причем не только меня. У меня есть основания полагать, что эти мужчины платят ей деньги.

— Какие основания?

— Дорогая косметика, что-то из одежды и украшений. Еще я сказала ей, что не буду оплачивать ее курсы, если она не начнет снова нормально учиться в школе. И перестала давать ей деньги. Но потом я звонила преподавательнице — Инга все оплатила сама и продолжает заниматься. Откуда взяла?

— Инга занимается на курсах? Чем занимается?

— Японским языком и игрой на флейте и укулеле.

— Ничего себе. То есть интерес к обучению у нее пропал выборочно? Но это же хороший признак.

— Ну как сказать. Она, кстати, недавно еще на одни курсы записалась, — усмехнулась женщина. — Я видела квитанцию у нее в телефоне.

— Ну вот видите… — с воодушевлением начала я.

— На курсы эротического массажа, — продолжила мать Инги, и я осеклась. — На самом деле массажу она и раньше училась. В общем, если называть вещи своими именами, то моя дочь — проститутка. У нее даже есть кличка, я это видела опять же в сообщениях — кажется, Астериск.

— Но это же вроде герой комиксов и фильмов? — удивилась я. — И он — мужчина.

— Да какая разница, — женщина устало махнула рукой. — Я совершенно запуталась и не понимаю, что мне делать. Мы с мужем давно в разводе, но тут я с ним связалась, мы поговорили, на удивление нормально, потом он поговорил с ней и тоже руками развел. Она ему сказала буквально следующее: «Папа, спасибо за заботу, но поздняк метаться, поезд давно ушел, все это давно не твое дело, если хочешь дополнительно поучаствовать в моем воспитании, дай мне денег».

— Инга придет ко мне на прием?

— Не знаю, но я попробую ее уговорить.

* * *

Контрастное впечатление.

Черты лица неправильные — большой рот, большие глаза, низковатый лоб и маленький подбородок. Но при всем этом какое-то лягушачье, немного трагическое обаяние.

Субъективное ощущение предельной внутренней, почти до мурашек концентрации и одновременно — плавающий, безразличный, почти расфокусированный взгляд огромных глаз.

В какой-то момент мне показалось, что девушка, возможно, под действием какого-то наркотика, но потом я отмела эту мысль и больше к ней не возвращалась.

— Инга, тебе пятнадцать лет.

— Через месяц будет шестнадцать.

— Хорошо. Что ты собираешься делать дальше со своей жизнью?

— Я стану дорогой экзотической содержанкой и буду копить деньги. Потом, когда уже не смогу работать или денег станет достаточно, куплю себе домик с камином и маленьким палисадником и буду там летом разводить  цветы и наслаждаться их ароматом, а зимой просто сидеть у огня, слушать музыку и гладить кошку.

— Вполне законченный план. Но не кажется ли тебе, что ты несколько рано приступила к его исполнению? Может быть, сначала хотя бы закончить школу? Получить специальность? Вполне может быть, что в процессе этого твои планы поменяются или как-то откорректируются…

— А зачем тянуть? Времени для такой деятельности у меня не так уж много. Гимнастки и балерины начинают гораздо раньше. Закончить школу? Кто-то будет беседовать со мной о галогенах, интегралах и проблематике прозы Пушкина? Что ж, если это вдруг понадобится, я всегда смогу быстренько наверстать. Но, кажется, от меня, как от содержанки, в основном нужно будет все-таки другое.

— Что же? Секс?

— Не только. Большинство людей сегодня очень одиноки и одновременно все время на виду друг у друга. Это очень выматывает. Им некогда по-настоящему интересоваться друг другом, ублажать друг друга. А я буду и интересоваться, и ублажать. Я научусь очень хорошо это делать. Просто великолепно, профессионально. Я уже учусь. На разных тренажерах, с разных сторон. Судя по всему,  у меня кое-что уже получается.

— Интересоваться и ублажать — за деньги? 

— Да, разумеется. Это очень дорогая услуга.

— Ты не боишься? Ведь есть всякие инфекции, да и люди бывают очень разные.

— Немного боюсь. И стараюсь быть очень внимательной к деталям. А в дальнейшем — я же вам сказала — я не собираюсь быть проституткой, это для меня невозможно. Я буду дорогой содержанкой, там риски намного меньше. Я на самом деле могла бы начать уже и сейчас, но, во-первых, я считаю свое обучение незаконченным и, значит, мне надо быть свободной, а во-вторых, надо дождаться совершеннолетия, тогда все будет юридически проще.

Самое странное, что она меня совершенно не эпатировала. Скорее, я была для нее очередным тренажером, и она в разговоре со мной просто вслух «обкатывала» свои идеи.

Уже «на выходе» я спросила ее:

— Почему Астерикс, мужчина?

Инга обернулась, придерживаясь за притолоку. Все тот же «плавающий» равнодушный взгляд:

— Астериск. Надстрочный знак в виде звездочки. Обозначает сноску или примечание. Был введен во втором веке до нашей эры в текстах Александрийской библиотеки античным филологом Аристофаном Византийским для обозначения неясностей.

* * *

Мать Инги заглянула ко мне на следующий день.

— У нее есть план, — сказала я.

— А у меня плана нет, — ответила мать.

— Инга что-то сказала вам о нашей встрече?

— Да. Она сказала, что напрасно потеряла время и не услышала ничего для себя интересного.

— Мне жаль.

— А мне-то как жаль — вы себе даже не представляете.